Разделы сайта

Свежие новости

Полезные статьи

Хэмилтон: Я не знал, что обсуждается ограничение зарплаты

Хэмилтон: Я не знал, что обсуждается ограничение зарплаты

На пресс-конференции в пятницу Льюис Хэмилтон рассказал, что думает о лимите на зарплату, и почему с Валттери Боттасом ему работается иначе, чем с Нико Росбергом.

Вопрос: Льюис, в этом сезоне вас удивило преимущество Mercedes?
Льюис Хэмилтон: Безусловно! Как заметил Тото, мы не рассчитывали на такое доминирование. Конечно, мы прилагали усилия, надеясь снова бороться за наивысший результат, но никогда не знаешь, как поведёт себя машина, достаточно ли было сделано. Потому мы никогда не останавливаемся на достигнутом и всегда ищем возможности добиться прогресса, так происходит и сейчас, в этой фазе сезона.
Вопрос: Что скажете о трассе в Имоле? Вы выступали здесь в GP2, каково вернуться сюда с Формулой 1?
Льюис Хэмилтон: Я выступал здесь в Formula Renault, а затем в GP2 в 2006-м. Наблюдать за Гран При в Имоле всегда было чем-то особенным, в том числе из-за событий, которые произошли на этой трассе в 1994 году, и о которых мы всегда будем помнить. Сегодняшняя прогулка по трассе была особенной, я испытал тяжелое чувство, когда прошёл мимо того места, где погиб Айртон Сенна. Но меня очень впечатлила окружающая красота, деревья – это поистине прекрасный уголок. Я вспомнил, как в возрасте 13 лет впервые приехал сюда на картинговую гонку, пейзажи здесь совсем не такие, как в Великобритании. Я давно не испытывал те ощущения, но сегодня во время прогулки по трассе они вернулись вновь, я с наслаждением вспомнил тот далекий период, когда гонялся в Италии!

Вопрос: Льюис, недавно Тото сказал, что он очень доволен гармонией внутри коллектива. Почему сотрудничество с Валттери складывается для вас иначе, чем сотрудничество с Нико Росбергом?
Льюис Хэмилтон: Я всегда положительно отзывался о Валттери. Я сам изменил свой подход к работе, потому что привык концентрироваться на собственных усилиях. Я постоянно узнаю для себя нечто новое, стараюсь понять, как быть более полезным команде, как стать настоящим лидером. И я всегда говорю себе, что своё слово должен сказать на трассе, поскольку не могу влиять на многочисленные внешние факторы в расчёте, что это скажется на результатах гонки. Если кто-то оказался быстрее, значит, он сработал лучше, а если победа осталась за мной – что ж, здорово!

Валттери поправит меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что его подход предельно логичен и понятен. Он всегда выкладывается на пределе, постоянно стремится к прогрессу. Если ему достается победа, он знает, что добился её своим невероятным трудом, а если не получилось финишировать первым, в следующей гонке он будет стараться еще сильнее. Мы с большим уважением относимся друг к другу, продолжаем работать над отношениями и не позволяем соперничеству на трассе влиять на то, как мы общаемся между собой, когда покидаем кокпит.

Вопрос: Льюис, разговоры о возможном ограничении зарплаты – одна из причин, по которой вы еще не подписали контракт с Mercedes?
Льюис Хэмилтон: К контракту это не имеет никакого отношения, я даже не знал, что кто-то обсуждает идею ввести лимит на зарплату. Нам, гонщикам, удивительно это слышать. Кажется, идея впервые прозвучала год назад во время Гран При Франции, а о том, что к ней вернулись, мы узнали только на этой неделе. Думаю, GPDA (ассоциация гонщиков Формулы 1 – прим. ред.) должна плотно поработать с FIA и FOM и понять, как мы будем двигаться дальше.

Вопрос: В следующем году планируется провести Гран При Формулы 1 в Саудовской Аравии. Многие считают, что в этой стране не всё в порядке с соблюдением прав и свобод, а проведение Гран При – попытка отвлечь всеобщее внимание от этих нарушений. Что вы об этом думаете?
Льюис Хэмилтон: Мне сложно ответить на этот вопрос, так как я не в курсе, как соблюдаются права человека в Саудовской Аравии. Мои друзья, побывавшие в этой стране, отзывались о ней как о потрясающе красивом месте. Потому прежде, чем я начну что-либо комментировать, мне нужно разобраться, в чем заключаются проблемы.

Много лет назад Нельсон Мандела сказал: «Спорт способен изменить мир к лучшему». В этом году мы наблюдаем позитивный сдвиг в самой Формуле 1 и других видах спорта, мы стали активнее призывать к всеобщему равенству, инклюзивности и соблюдению прав. Спорт – мощнейший инструмент для начала изменений. Сейчас мы приезжаем в конкретную страну, зачастую не зная о ней практически ничего, далеко не факт, что наш визит оставит долгосрочный позитивный эффект, но вопрос в том, можем ли мы своим появлением обратить внимание на важные проблемы и помочь позитивным изменениям.

Вопрос: Льюис, вы сказали, что во время прогулки по трассе испытали тяжелое чувство, когда оказались возле того места, где погиб Айртон Сенна. В этот уик-энд вы испытываете больший прессинг, чем обычно? Что вы помните из того дня 1 мая 1994 года, когда оборвалась жизнь Айртона?
Льюис Хэмилтон: Для меня возвращение на эту историческую трассу само по себе событие. Когда я мчусь по тоннелю в Монако или в скоростных виражах Сильверстоуна, мне до сих пор кажется чем-то невероятным, что много лет назад на этих же трассах выступали величайшие гонщики тех времен. Двадцать шесть лет назад Айртон Сенна точно так же был в Имоле и занимался любимым делом, как я сейчас. От этой мысли захватывает дух, но в остальном это просто очередная гонка.

Я помню 1 мая 1994 года. В тот день мы отправились на картинговую гонку. У нас был красный Vauxhall Cavalier и желтый прицеп-трейлер, нам пришлось остановиться для замены заднего, я помогал отцу… не помню, как я узнал – кажется, кто-то сказал нам, что Айртон погиб. Отец не позволил бы мне плакать, потому пришлось отойти в сторону. Я старался заглушить горечь утраты пилотажем на трассе, кажется, в тот уик-энд я даже выиграл гонку, но в следующие несколько недель мне было очень нелегко.

Источник